Почему любое переименование в Казахстане вызывает раскол в обществе?

- Это связано с состоянием нашего общества, его разделенностью на два мира, которые мало соприкасаются и все еще находятся в начале 90-х годов, – говорит Сарым. – Причем за 25 лет в государстве сделано довольно мало, чтобы вопрос не оставался таковым. Есть сокращающийся «русский мир» и растущий «казахскоязычный» – это заметно по всем факторам. И та модель, которая изначально была выбрана руководством страны, сводится к лояльному принципу: разделяй и властвуй. И у меня создается впечатление, что это очень удобно для достижения политических целей. Лучше использовать эти противоречия для получения политических результатов, нежели реально «сшивать» страну, проводить общественные дискуссии и решать проблемы. А они устраняются путем замалчивания, потому и остается огромный пласт вне публичного поля. Растут и ширятся проблемы – это плохая практика, которая однажды может дать отрицательный результат. Вообще, как показывает опыт, существует ряд стран, которые, якобы строя демократию, по сути развалились. Сирия и Ливия могут здесь послужить яркими примерами. Если копать глубоко, то эти страны, не выдержав конфликта архаики и модерна, посыпались. А их режимы ничего не делали для того, чтобы превратить постколониальные территории в полноценные национальные государства, реальные политические нации и гражданские общества. Примерно такая же ситуация сейчас формируется и в Казахстане. Могу привести самый простой пример: выйдите на улицу и купите казахскоязычную газету и издание на русском языке, уберите оттуда госзаказ – и вы поймете, что это газеты двух совершенно разных стран и обществ, с иной проблематикой. Публикации не воспринимаются разными полюсами общества, а если на них и обращают внимание, то в виде угрозы или насмешки. Отсутствие точек соприкосновения как раз и вызвано неважной государственной политикой.

- Вопрос о переименовании поднимается уже около 15 лет, но воз и ныне там. Насколько это актуально сегодня?

- Для растущей части казахского общества этот вопрос актуален и является нормативом. И в этом ничего страшного нет. Казалось бы, чем он может затрагивать какие-то личностные факторы? Однако у определенной части общества есть опасения, что это станет началом серьезных перемен: сначала одно, потом другое, всеобщая латинизация, как мы будем жить и не пора ли отсюда уезжать – речь идет именно об этом.

- Почти в одно время произошли два занимательных события: ребрендинг одного известного банка и высказывание Касым-Жомарта Токаева. Не наблюдается ли определенная связь между владельцем банка Кенесом Ракишевым и спикером сената парламента?

- Не вижу серьезных переплетений на этот счет. До этого были и другие примеры написания банков через букву «Q». Мы же не будем их обвинять в лоббировании личных интересов через Токаева. Если брать историю, то с данным банком Касым-Жомарта мало что связывает, и связь с нынешними конечными владельцами в лице Ракишева тоже мало улавливается. Просто бизнес идет своим путем, и они четко нащупывают свою аудиторию. Зайдите в любой банк, и вы увидите, что большинство сотрудников – этнические казахи. Это не показатель того, что владельцы являются последователями Мухтара Шаханова или какими-то ярыми националистами. Это простое бизнес-мышление. Вопрос заключается в аудитории: те, кто берет кредиты, открывает депозиты и участвует в различных ипотечных кампаниях – это в основном казахская молодежь. У них уже сформировалось новое, современное мировоззрение, куда входит и буква «Q». Банковская сфера одна из немногих, где есть реальная конкуренция, поэтому в борьбе за своего клиента они используют современные тренды. В этом году в первый класс пошли без малого 400 тысяч первоклашек, а 80 с лишним процентов из них – этнические казахи. И это будущие клиенты банков – они будут брать кредиты и вкладывать свои деньги.

- Получается, нынешнее заявление Токаева также направлено в будущее и рассчитано на следующие поколения?

- Совершенно верно. Он прежде всего политик. И работает на свое имя и популярность, понимая, что мало опираться на нынешнюю демографическую ситуацию, необходимо работать и на свое политическое будущее. А оно будет казахским. Неважно, что 15 лет назад он говорил одно, а сегодня другое – политики опираются на ту реальность, которая окружает их сейчас, с прицелом на ближайшие пять-семь лет.

- Вы за переименование?

- Я думаю, да. Но только в том случае, если за этим последуют какие-то содержательные изменения. По-моему мнению, на примере Казахской республики главное в этих изменениях – это возможность отойти от приставки «стан». Мы должны отличаться от Афганистана и Пакистана, а многое нас объединяет с ними. Запад сказал бы, что это отсутствие демократии, честных выборов, высокий уровень коррупции и авторитарная система. Если мы сумеем изменить картину, то я поддержу эту инициативу.

Николай Жданов